Обзор СМИ
Разрез «Распадский». Ничего невозможного
24.09.2019
Отправляясь на разрез «Распадский», мы заранее знали, что едем на объект с особо сложными геологическими условиями. Обычно в справочниках пишут даже, что здесь работают с запасами угля, «добыча которых признана в России невозможной или неэффективной».
И вот мы уже без остановки вертим головой и глядим по сторонам, ожидая увидеть небывалый пейзаж. Но дорога до разреза уютная, и картина скорее идиллическая: мы попали в самый сезон бабочек-капустниц. Но оказывается, что нужно копнуть глубже, чтобы убедиться в том, что ничего невозможного нет.
На разрез едем как настоящие угольщики — в вахтовке НЕФАЗ 4208. Это внедорожник на «камазовском» шасси, который имеет усиленную конструкцию. «Распадский» выбирает такие машины за их безопасность — скоро на разрез приедут и пять новых единиц
Вообще, к безопасности на ЕВРАЗе отношение особое. Получая спецодежду — а обязателен не только сам костюм, но и каски с очками, без них на производство не попасть, — мы выслушали подробный и совершенно нешуточный инструктаж по технике безопасности.
Казалось бы: мы ведь только журналисты, на спецтехнике работать нам не предстоит — а правила для всех одни. В вахтовке первым делом видим огромную табличку «Пристегните ремни!».
Ехать, конечно, всего ничего, но отлынивать не получается. Нам объясняют: когда в таком автобусе находятся рабочие, их сопровождает ответственное лицо — сотрудник, который следит, чтобы все расселись и не забыли о ремнях. А в кабине рядом с водителем — ещё один специалист, на нём — знание маршрута движения.
Нас же сопровождает главный технолог разреза Александр Глухов.
Железная команда
«Распадский» — молодой разрез, горные работы тут ведут всего 15 лет. Проектная мощность — порядка 5 млн тонн угля в год, в основном работаем с марками ГЖ и ГЖО. Отсюда уголь идёт на фабрику «Распадскую», а после — уже к потребителям. Это металлурги, в основном мы работаем для собственного рынка — металлургических заводов ЕВРАЗа», — представляет нам разрез Александр Глухов.
Сегодня освоена только половина участка горных работ «Распадский 911»: средний горизонт отработки — порядка 360 м, а нижняя граница в рамках лицензии — плюс 200.
Вскрыты пласты на протяжении 4–4,5 км, а участок простирается на 8 км. В общем, ещё копать и копать.
В глубине карьера мы замечаем озерцо — грунтовые воды.
Однако наш собеседник объясняет, что это задача решаемая и технология водоотведения отработана: с помощью насосных установок жидкость поступает в очистные сооружения, там фильтруется и становится пригодной для сброса в водоём, что, собственно, и осуществляется. Специализированное оборудование с объёмами справляется — трудностей никаких.
Сложности здесь в другом — в тех самых горно-геологических условиях. Прежде всего холмистая местность и небольшая длина фронта работ, а это необходимость дополнительных перегонов техники.
Пласты маломощные, а угол падения — 25–30 градусов. Причём есть участки, где пласты нарушаются: это могут быть разрывные нарушения, сдвиги, надвиги. Всё это накладывает отпечаток и на процесс добычи, и на технику, которая здесь работает.
Ещё находясь в ремонтном боксе предприятия, мы заметили крупнотоннажный самосвал Caterpillar. Не слишком традиционное зрелище для отечественных разрезов: как правило, эту нишу занимают БЕЛАЗы. На «Распадском» же компанию «белорусам» также составляют Komatsu и упомянутые Caterpillar.
Грузоподъёмность самосвалов на разрезе — от 55 до 220 тонн. Самые популярные — по традиции 90-тонники, хотя в тандеме с небольшими экскаваторами на маломощных пластах работают и 55-тонные «малыши».
«Конечно же, БЕЛАЗы на нашем разрезе тоже работают, однако мы выбираем в том числе и самосвалы других брендов. Это связано с теми непростыми условиями, в которых эксплуатируется наша техника. Особенно это касается рабочих площадок, где трудятся 90-тонники, и здесь у нас много единиц Komatsu и Caterpillar.
Да, эти машины дороже белорусских, но они и показывают себя как более выносливые.
10 лет работы для БЕЛАЗа — это максимальный показатель, а для импортной техники далеко не предел. И коэффициент технической готовности у иностранной техники всё-таки повыше», — объясняет Александр Глухов.
Вспомогательная техника, работающая на разрезе, по большей части тоже импортная. Бульдозеры всё тех же Caterpillar и Komatsu, два грейдера также производства Cat.
В этой интернациональной сборной трудится всего один представитель нашей страны — челябинский автогрейдер ДЗ-98. Это, конечно, без учёта БЕЛАЗов, переоборудованных в технику для поддержания состояния дорог: летом это «поливалки», а зимой — «посыпалки».
Однако и это ненадолго: уже идёт преобразование под эти нужды двух 90-тонных Caterpillar. Как сказал Александр Глухов, «они заменят работающие у нас старенькие БЕЛАЗы».
Гиганты, на арену!
Ну что ж, грейдерами нас, конечно, не удивишь, и мы просим наших экскурсоводов показать что-то зрелищное и масштабное. За этим дело не стало: на сцене — экскаватор-гигант Komatsu PC3000 и его «ручные» самосвалы.
«Komatsu PC3000 — дизель-гидравлический гусеничный карьерный самосвал. Эту машину мы приобрели в прошлом году и, признаться, очень ей довольны. Ковш «обратная лопата» отлично подходит для наших задач, техника эта мобильная и выносливая. Всё это время экскаватор работает в режиме 24/7, его средняя производительность — 350 000 м3 в месяц. Машина стабильна, с теми объёмами, которые мы изначально закладывали, справляется», — делится впечатлениями о технике Александр Глухов.
Исходный объём ковша экскаватора — 15 «кубов», с шапкой набирается 18. Оптимальный самосвал под такую загрузку — 140-тонный, и вместе с гигантом-японцем работают соответствующие БЕЛАЗы и Caterpillar.
«Использование такой техники опять же обусловлено особенностями горно-геологических условий. Нам необходима производительная техника, которая может эксплуатироваться в стеснённых условиях.
Этот экскаватор может работать и на мощных пластах, но у нас сейчас он востребован на вскрыше. С его помощью мы готовим добычной забой, после чего в дело вступает менее мощная машина», — рассказывает Александр Глухов.
Спецтехника на таких работах, конечно, выкладывается по полной.
И для человека это задачи также, прямо скажем, не из простых.
Круглосуточную работу экскаватора обеспечивают две смены машинистов — стало быть, по 12 часов каждая.
Правда, кабина спецтехники довольно удобна и комфортабельна, особенно машинисты похвалили климат-контроль.
Здесь большие стёкла, обеспечивающие хороший обзор, современное кресло и приборы управления с наглядной индикацией. Да и к тому же для уменьшения роли человеческого фактора работает система автоматизации и диспетчеризации.
Это уже хорошо знакомая нам СД «Карьер» от «ВистГрупп».
«Вся наша техника оборудована разного рода датчиками: они фиксируют расход топлива, загрузку, разного рода простои.
Например, в подвеске самосвала — датчик загрузки, в кабине — монитор. Как только кузов наполнен, водитель самосвала передаёт информацию водителю экскаватора.
Кроме того, работает горный диспетчер — он в режиме онлайн видит всё, что происходит на объекте.
Его задача — организовать максимально эффективную логистику техники. Скажем, зафиксировал диспетчер где-то простой — техника сразу отправляется на другой участок.
А где-то, допустим, не хватает машин — специалист это опять же видит и проблему решает», — объясняет Александр Глухов.
Таким образом, вся спецтехника на разрезе оборудована системой позиционирования. В этом году на «Распадском» намерены внедрить и позиционирование персонала — сегодня как раз выбирают поставщика.
Ну а системы радиосвязи здесь уже, конечно, работают: наш разговор с Александром проходит под бормотание пристёгнутой к его спецовке рации.
«Для обеспечения безопасности я обязательно должен контролировать, что происходит на моей территории: какие команды отдают, какие перемещения происходят. Да, конечно, у всех нас есть мобильные телефоны, но мы с вами находимся на опасном производственном объекте — здесь такая «труба» не годится.
Если возникнет опасная ситуация, необходимо предупредить о ней как можно скорее, а не слушать гудки в трубке», — говорит наш экскурсовод.
Полетели!
«Марсель, мы летать будем?» — окликает Александр Глухов прибывшего с нами на разрез коллегу.
Мы стоим на смотровой площадке и оглядываем разрез сверху.
Маркшейдер Марсель Нтат приехал в вахтовке вместе с нами, захватив с собой чемоданчик размерами с небольшой туристический. В нём — квадрокоптер и аппаратура к нему. Агрегат очень компактный и удобный в транспортировке. Для эксперимента мы пробуем поднять чемодан: лёгким, конечно, не назовешь, но всё же тяжесть небольшая.
Пока Марсель готовит своего летающего помощника к старту, мы наблюдаем за работой ещё одного маркшейдера — Надежды.
Она производит съёмку площадки под бурение: забуренный участок издалека выделяется белыми пятнами: это штыба из мелкой породы, возникающая при бурении скважин.
Взрывы на разрезе гремят два-три раза в неделю, что связано с протяжённостью фронта работ: горы выступают ограничителем, так что заходки по длине небольшие.
Надежда использует традиционный тахеометр и объясняет: даже современные технологии не отменяют классику. Вдоль всего горного отвода имеются точки, координаты которых маркшейдерам известны. Именно на эти координаты накладываются фотоснимки, сделанные беспилотником.
А наш летательный аппарат меж тем уже готов к бою. С задорным жужжанием квадрокоптер поднимается вверх и начинает своё путешествие над разрезом.
Одного комплекта батареи в тёплое время суток хватает на 20-25 минут полёта, когда же заряд на исходе, умная машина сама возвращается «домой».
Здесь на неё ставят новый аккумулятор и отправляют в следующий полёт. Пока техника в пути, маркшейдер отслеживает параметры на планшете: здесь отображаются данные маршрута, высота от точки старта, связь с базой и ряд других моментов.
«Год назад мы приобрели два квадрокоптера: это была инициатива нашего руководства, мы сами, признаться, и не знали всех возможностей такой техники. А управлять им очень легко — всё, считай, интуитивно понятно.
Специалисты компании «Небесная механика», у которых мы БПЛА приобрели, провели для нас обучающие курсы: два дня мы тренировались управлять машиной, ещё дней пять учились обрабатывать собранные данные.
Примерно раз в неделю у нас проходят съёмки. Я бы не сказал, что точность этих данных выше: с точностью у нас и раньше не было проблем, нам нужно было эти показатели как минимум сохранить. А вот продуктивность увеличилась существенно. Раньше на съёмку разреза мы тратили целый день, в этом участвовали четыре горнорабочих. Сейчас я справляюсь один за два часа. Когда у нас идут съёмки на планирование, скорость очень важна», — говорит Марсель Нтат.
Уже позже на своём рабочем месте в офисе специалист показал нам результаты работы квадрокоптера. Изначально это фотографии, сделанные по заданному маршруту.
После их обработки получается облако точек. В процессе убираются водные объекты, лес, техника — и вот уже готова 3D-модель.
С этим решением работают не только маркшейдеры, но и технологи, специалисты геологоразведки. Вместе они планируют предстоящую добычу.
«Смотрите: вот здесь, на экране, я могу видеть всю отработку. Изображение, которое я снимаю с квадрокоптера, накладывается на известные точки геолокации. Они периодически меняются, добавляются и обновляются, и желательно, чтобы между точками было не более 400 м.
Дополнительно «джипиэсим» глубины. И вот, смотрите. Это нынешнее состояние разреза. А это он же, но месяц назад. Я сопоставляю эти модели и могу делать вывод о том, сколько угля и вскрыши мы добыли за этот период. А ещё можно планировать — на следующий период.
Я в модели вижу пласты, которые отрисовали геологи, и с высокой долей вероятности предполагаю: вот здесь — уголь, объём — такой-то», — показывает на мониторе своего компьютера достижения прогресса Марсель Нтат.
Рассказ своего коллеги дополнила главный маркшейдер «Распадского» Валентина Тарасенко — интервью со специалистом читайте в следующем номере нашего журнала.
А нам пора продолжить угольное путешествие: следующая станция — обогатительная фабрика «Распадская». Сюда отправляется добытый на разрезе уголь, и мы торопимся, чтобы взглянуть на технологический процесс.
https://dprom.online/chindustry/razrez-raspadskij-nichego-nevozmozhnogo/